Через тернии… к роли
С искусством лицедейства Жанетта познакомилась ещё во втором классе. Сидя в первом ряду, она с восторгом наблюдала перипетии сказки "Иван да Марья". Особенно очаровал златокудрый Иванушка, которого исполнял Шлейкин. Заворожил и сам театр: обитые бархатом кресла, тяжёлый занавес, яркие софиты, шелест программок, маленькие бинокли, овации… Захотелось тут же стать артисткой, но на подмостки довелось подняться лишь старшеклассницей, сыграв ведущую роль в спектакле "Твои шестнадцать" народного театра самаркандского Дворца культуры химиков. Спектакль имел успех, с ним самодеятельный коллектив объездил всю область, даже в Зарафшане и Навои выступали. Но на этом театральная эпопея закончилась…
Диплом истфака СамГУ, научный сотрудник музея, инженер на "Кинапе", замужество, дети. Сказать бы, проза, да только собеседница не согласна, считает, что каждая страничка биографии была интересна, значима и не без доли романтики, лёгкого ореола здорового авантюризма. Из этого складывались опыт, знания, умение общаться, слушать и понимать, в общем, учиться, закаляться, мужать.
По определению Жанетты Зелимхановны, даже в самые сложные моменты судьба сама указывала дорогу, выводила в нужном направлении. Именно так появилась газета, вернее, газеты. Сначала предложили осветить несколько тем в "Даракчи". Понравилось. Это издание принадлежит СТВ, потому попробовала себя и в жанре телерепортажа. А уже полученные навыки затем позволили смело взяться самостоятельно за создание нового СМИ - газеты "Парвина". Потом перешла в "Самаркандский вестник", одновременно помогая адвокатам в выпуске правового бюллетеня.
Служить в "Чехова" начала с должности администратора, опять же, так сказать, без отрыва от основного "производства". Правда, под крыло Мельпомены двигала элементарная потребность подработать: не просто одной поднимать двоих детей... Но голая корысть всё-таки не красовалась во главе угла. Никто не заставлял оставаться на репетиции, ходить на спектакли. Сама не заметила, как невольно запоминала фразы, монологи, мысленно становясь на место той или иной героини, придумывая интонации, мимику.
Однажды роль сама ее позвала. Да ещё не какая-нибудь - главная. Случился в театральном закулисье форс-мажор, потребовался в обкатанный спектакль срочный ввод актрисы. И Жанна решительно села… в инвалидное кресло, чтобы перевоплотиться в Софью Ивановну в пьесе Н. Птушкиной "Пока она умирала". Признаётся, велика в удачном эксперименте заслуга Вячеслава Бродянского, заслуженного работника культуры РУз, главного режиссёра. Благодарна ему, его опыту, мастерству, таланту по сей день.
- Как другие артисты отнеслись? - любопытствую. - Не злословили, не посмеивались, не завидовали?
- У нас, - отвечает, - есть спектакль "Курица" Н. Коляды, поставленный режиссёром Ахматом Ниязовым. Как раз о театральных интригах. Но здесь получилось наоборот, ощутила дружескую поддержку. Нервничала, страдала, что не получается, чувствуя недовольство режиссёра, хотелось всё бросить. Но подбадривали мастера сцены Светлана Барашева, Галина Вафина, Сергей Иваргизов. "Всё получится!". И ведь получилось. Возможно, за спиной и бродили разговоры, но я была окрылена режиссёрским доверием, первым выходом. И вообще, когда сбывается давняя детская мечта, разве тут до чьих-то досужих домыслов?! Важное подспорье на любом пути - собственные силы, подкреплённые большим желанием.
- Большим желанием больших ролей?
- Да нет, для меня размер и объём не имеют значения! Пусть эпизоды - рада, признательна и им. Как-то Вячеслав Маркович, ещё в самом начале, спросил, что бы хотелось сыграть, не задумываясь, выпалила: "Бабу Ягу". Сегодня могу быть довольна: в моём сценическом багаже девять "Ёжек". Обожаю их, обожаю наших маленьких зрителей…
Тут неожиданно на уютной кухоньке разворачивается мини-представление. Красивая, яркая женщина вся вдруг скукоживается, выгибает спину горбом, склоняет трясущуюся голову. Потом как-то сразу, встряхнувшись, "зажигает" юно глаза, "клеит" радость на лицо, тянет неуверенно руку:
- Вот, пожалуйста, Баба Яга на поклоне, детишки цветы выносят. В первую очередь, разумеется, дарят положительным персонажам, но и мою старушку не хотят обидеть. Вот и шагает ребенок к ней робко, букет протягивает. И рассмотреть хочет грим с крючковатым носом, и боится. Это же замечательная картина, которую не каждому дано видеть, а мне повезло!
Монолог Жанетта продолжает и дальше: про то, как не тушуется быть неприятной, несимпатичной, нелепой. Не зазорно ей прыгать на сцене курочкой-наседкой в "Кошкином доме", каким-нибудь лягушонком в "Теремке". Работает, по её словам, над воплощением любой зверюшки с не меньшим усердием, чем над созданием ролей серьёзных, характерных.
Придя в театр без малого в пятьдесят, Сланова остро чувствует, сколько ещё не доиграла, не прожила, не выразила на подмостках накопленного багажа. Нет, она понимает, Джульетта - не для неё, и в тайне вздыхает, мол, поздно… На другое, уверена, хватит и сил, и энергии, и способностей.
Интересуюсь, не подводит ли память?
- Нет проблем, - говорит. - Один из любимейших процессов, когда заучиваю текст. Ни разу не было, чтоб забыла слова на сцене. Сцена вообще что-то магическое. Бывает, нездоровится. Поднимется занавес, вся хандра улетучивается.
Дивлюсь этой безбоязненности и снова задаю вопрос из разряда не очень удобных. Про то, не обольщается ли относительно своих способностей, считает ли себя настоящей актрисой?
- Пять-шесть лет назад, отвечая на это, выразила бы сомнение, теперь же чувствую, что справляюсь с поставленными задачами, раскрываюсь всё больше. Понимаю, нашла себя в полной мере, моё место именно на сцене.
Наиболее близкой называет роль Памелы ("Дорогая Памела"), где пожилая, обделённая дама добросердием и мудростью возвращает мошенников из мира лжи и коварства к истинным человеческим ценностям. Самыми трудными - роль полицейского инспектора Слэйтона в спектакле "Смешные деньги" по Рэю Куни в постановке Бродянского и миссис Кэйт ("Сотворившая чудо" реж. Х. Бурханов). В первом случае сложности возникли уже потому, что персонаж был мужским, но режиссёр одел копа в юбку и направил на поиск иного толкования характера. Огромной концентрации потребовал образ матери слепоглухонемого ребёнка, созданный пером Уильяма Гибсона. Роль глубочайшего психологического содержания, требующая исследования незнакомых доселе чувств. Как это - как воспитывать неизлечимо больное дитя, думать о его будущем? Помогло воспоминание о выездном спектакле в доме-интернате для слабослышащих детей.
В "Странной миссис Сэвидж" пришлось существовать почти молча всю постановку рядом с чужими речевыми каскадами. Редкие реплики, жесты, мимика - вот и весь арсенал, чтобы обратил внимание зритель. С трудом вживалась в роль хамоватой, неотёсанной Настасьи Мерчуткиной в чеховском "Юбилее", зато какой бонус заработала! Скупой на похвалу В. М. Бродянский после премьеры размашисто начертал на программке "Умница!"…
Готовя данный материал, перелопатила интернет, запрашивая "стать актрисой в пятьдесят". Застенчиво молчал Google, не выдавая подобных примеров. Между тем, Жанетте Слановой на днях исполнилось шестьдесят, но данный факт не мешает играть дальше. Как она говорит, насыщаться вдохновением, с помощью театрального действа становиться добрее, мудрее, чище. И лишь изредка печалиться о запоздалом своём театральном романе: "Эх, если бы раньше..." И тут же с улыбкой: "Но ведь лучше поздно, чем никогда!"
Галина ТРОИЦКАЯ.
