Павел Волков: «Пилот и самолёт должны доверять друг другу»
Про летчиков можно рассказывать очень много – о сложности их работы, самоотверженности, героизме, об их роли в развитии народного хозяйства. Но что мы знаем о них просто как о людях, которые живут рядом с нами? Сегодня мы беседуем с одним из них – Павлом Леонидовичем Волковым, посвятившим всю свою жизнь воздушному флоту.
- Павел Леонидович, как Вы стали летчиком?
- До поступления в Волчанское летное училище (Харьковская область) у меня был уже достаточный опыт прыжков с парашютом, я ходил в секцию и мне это очень нравилось. Но тем не менее я не смог поступить с первого раза – экзамены все сдал, медкомиссию прошел, но не достиг определенного возраста. Я вернулся домой, в Самарканд, и устроился на работу в авиаотряд авиамехаником. Моя мечта учиться сбылась только через год. Так началась летная жизнь.
- Что было потом? Вы стали работать?
- После окончания училища меня направили в один из городов Северного Кавказа, но там мне не понравилось. Вернулся в родной Самарканд. И почти сорок лет пролетал в Самаркандском авиаотряде. После того, как из Самарканда убрали Ан-2, перевелся в Каршинское авиазвено. Там у нас была настоящая летная семья, взаимная поддержка, праздники отмечали вместе. За свою летную практику облетел почти весь бывший Союз. Летал на Ан-2. В основном, на авиахимработах в сельском хозяйстве. Про самолет Ан-2 можно рассказывать долго. Очень удачный самолет, долгожитель (летает с 1947 года!), неприхотливый, универсальный. Чего только не делали: возили пассажиров, обрабатывали поля, доставляли грузы в геологические партии в Кызылкумах.
- Наверное, стать летчиком - это очень трудно?
- Вовсе нет. Прежде всего нужно очень захотеть. Потом физическое здоровье должно быть. А остальному можно научиться. Вот ведь во время Великой Отечественной войны молодых ребят брали в летчики. Несколько месяцев обучения, и вчерашние школьники уже летали на истребителях.
- Мне всегда казалось, что надо обладать какими-то сверхзнаниями…
- Нет. Но, конечно, надо понимать принципы навигации, аэродинамики, то есть, почему самолет летает, что его поднимает в воздух. Я даже не думаю, что летчик обязательно должен иметь высшее образование. Но он должен чувствовать самолет, иметь с ним «эмоциональный контакт». Это трудно объяснить – ты доверяешь самолету, а он доверяет тебе. Во всяком случае я так думаю и чувствую. За это мне частенько попадало от начальства.
- Почему?
- Постараюсь это объяснить. Возьмем самолет. По инструкции предел его возможностей находится в точке «А». Но ведь любой пилот знает, что это не предел. Просто «дожимать» выше этого не рекомендуется. А «не рекомендуется» - это же не значит «запрещается»! К примеру, есть понятие «глиссада» - траектория снижения, по которой самолет плавно направляется к взлетно-посадочной полосе. Современные пассажирские самолеты обычно снижаются под углом примерно 3 градуса к взлетно-посадочной полосе. Но существуют также понятия «крутая глиссада», когда угол снижения больше обычного, и много других «фишек». Когда я летал на Ан-2, без пассажиров, конечно, я экспериментировал, увеличивал глиссаду, или садился, почти выключив двигатель. Все это сокращало время посадки и расход горючего. За это мне и попадало от начальства. Даже мои друзья, которые летали со мной вторыми пилотами, говорили: «Паша, зачем сам себе создаешь проблемы?». А я отвечал: «Вот попадешь ты в аварийную ситуацию, откажет двигатель, как ты сядешь? Ты же ничего не пробовал, не изучил возможности самолета». Я любил самолет и мне всегда было интересно знать его возможности. Разумеется, никогда не шел на необдуманный риск нет. Просто старался точно рассчитать, как будет вести себя самолет в той или иной ситуации.
- А аварийные ситуации действительно бывали?
- Нет, не было. В гражданской авиации, когда на борту пассажиры, ни шагу от инструкции отходить нельзя. Потому что речь идет о жизнях людей. Тут ты должен чувствовать ответственность на все сто и никакой самодеятельности. Безопасность полетов – прежде всего.
- Неужели за время полетов ни разу не было каких-то сложных ситуаций?
- Не могу вспомнить. Хотя однажды был случай. Но тогда я был не пилотом, а пассажиром. Стоял очень густой туман. Видимость нулевая. Аэропорт не принимал. Вот тогда я поймал себя на мысли, что волнуюсь. Обычно, когда сам сидишь за штурвалом, никаких волнений не чувствуешь. Потому что пилот в любой ситуации должен делать свою работу. Вокруг может твориться что угодно, но ты должен спокойно делать свою работу, и тогда все будет хорошо. Но тут в качестве пассажира я заволновался.
- И чем все закончилось?
- Аэропорт нас принял, и все было нормально. Вот, пожалуй, и все, других случаев не припомню.
- У Вас есть дети? Кто-нибудь из них пошел по Вашим стопам?
- У меня два сына и дочь. Старший сын, Максим, летал штурманом на Ту-154 в «Хаво йуллари», потом на грузовых самолетах в Судане, Анголе, Эмиратах и в Афганистане. Средний по возрасту сын, Павел, окончил с отличием летное училище. Сейчас летает в нашей частной авиакомпании командиром самолета и работает на командной должности. Внук Михаил тоже работает в нашей авиакомпании и одновременно учится в вузе. Дочь Евгения окончила вуз и работает экономистом в Краснодарском крае. Пять моих внуков больше радуют, чем доставляют проблем. Так что счастье – это не пункт назначения, это путь…
- Сейчас Вы не летаете?
- Уже нет. Я на пенсии и возглавляю фирму по выполнению аэрофотосъемок. Мы с 1993 года выполняем сложную и очень интересную работу – аэрофотосъемку для картографов и геодезистов. Используем маленький итальянский самолет – он по весу как легковой автомобиль. Но возможности у него как у «большого». И эту работу в Узбекистане никто, кроме нас, не делает.
- Что же, спасибо за беседу. Позвольте в преддверии вашего профессионального праздника поздравить вас и ваших коллег, пожелать вам и вашим семьям благополучия и, конечно же, летной погоды!
- Спасибо! Я тоже, пользуясь случаем, хотел бы поздравить всех, кто связан с небом, с праздником!
Фуркат ТУРНИЯЗОВ.
