Археология Самарканда: у истоков исследований
Часть первая
Древнее городище Самарканда - Афрасиаб, до сих пор известное у местного населения под именем мифического героя, по-видимому, играло в свое время настолько видную роль, что цепко закрепилось в памяти народа. Эту память потом подтвердили и археологические исследования.
Весьма распространенное предание гласит, что древний Самарканд основан иранским царем Афрасиабом, жившем за несколько тысячелетий до Рождества Христова. Тем не менее пролить свет на легендарное сказание о царе Афрасиабе не удается. Вместе с тем, в народе упорно ходили разговоры о тайных подземных ходах, ведущих к хранящимся богатствам царя Афрасиаба. Это заброшенное пространство площадью в 8-9 верст, якобы скрывающее в своих недрах скрытые сокровища, являлось привлекательным для искателей и археологов. Не зная ничего конкретно, некоторые при этом высказывали смелое мнение, сравнивая Афрасиаб с Помпеями.
Так как в Средней Азии ходило множество преданий о запрятанных старинных кладах, то некоторые жители периодически рассыпались по всем холмам, ложбинам и рытвинам в надежде обретения ценностей. Находки эти, действительно, появлялись весной, после дождей и при различных земляных работах. Время от времени на базаре Самарканда у серебряных дел мастеров попадались золотые древние монеты и серебряные тетрадрахмы времен первых греко-бактрийских царей, а также различные предметы и сосуды из меди и бронзы.
До прихода русских в Самарканде находились афганцы и индусы, занимавшиеся здесь ростовщичеством и скупкой золотых вещей, через их руки проходили некоторые ценные находки. Они реализовались тут же на местах купцам из Афганистана или из Восточной Индии, которые скупали за бесценок найденные ценные вещи и перепродавали их далее в Англию, порою за большие деньги. Но, как правило, найденные серебро и золотые вещи оказывались у местных ювелиров как металлолом и переплавлялись ими для своих изделий.
В 1871 году в газете «Туркестанские ведомости» был опубликован указ генерал-губернатора К. П. фон-Кауфмана о запрещении производить разведки археологических редкостей без особого разрешения. Дело было в том, что до главного начальника края дошло, что в некоторых местах края частными лицами производятся раскопки с целью отыскания археологических ценностей. Раскопочные работы поручались местным жителям и найденные ценности утаивались, таким образом многие вещи становились для науки утерянными. Признавая данный способ ведения археологических работ недопустимым и вредным, главный начальник края поручил господам губернаторам наблюдать за тем, чтобы раскопки без особого разрешения не производились.
Надо заметить, что русская администрация в крае обращала внимание на сохранение памятников старины и монет, в частности. По наивности местные жители готовы были отдать свои находки за ту сумму, которую им давали. Для того чтобы показать им, что древние монеты имеют другую ценность, кроме ценности металла, жителям платились значительные суммы. Например, за золотые греко-бактрийские монеты платилось по 100-150 рублей.
По приказу начальника Самаркандского округа генерал-майора А. К. Абрамова в 1874 году раскопки на Афрасиабе были поручены майору Борзенкову. Работы эти велись без должной подготовки и лицом, не знавшим ни техники, ни методики археологического дела. Эти первые пробные и несовершенные раскопки на Афрасиабе велись Борзенковым в северной части городища. В 1875 году в «Туркестанских ведомостях» говорилось, что «раскопки эти, хотя и проводились не особенно тщательно и без всякого, заранее обдуманного плана, двумя крест-на-крест прорытыми коридорами, обнаружили следы несомненно существовавших когда-то на этом месте построек…». В ходе работ Борзенков наткнулся на гончарные мастерские, а также нашел множество осколков керамики, монет и других предметов. Правда, с научной точки зрения эти работы мало что дали.
Затем, во время прокладывания через городище Афрасиаб почтовой дороги, было найдено немало предметов.
В те годы среди русского контингента самаркандских жителей становится модным собирательство монет и предметов старины. В 1877 году любитель и собиратель старины Д. О. Петров-Борзна, приехавший из Самарканда в Казань и привезший с собою изрядное количество монет и других ценностей, докладывал на археологическом съезде в своей заметке «О вещественных доказательствах археологии, а также о собирателях древностей и кладоискателях в Средней Азии», что археология ставит человека осязательно с глазу на глаз с прошедшими веками. Перейдя к описанию древностей в Самарканде и других местностях, он рассказывал о собирателях – кладоискателях.
В 1878 году в Самарканде был такой случай, когда полковник - князь Трубецкой обратился к рабочим с предложением покопать на удачу в одной из развалин города и через полчаса работ была найдена бронзовая статуэтка лежащего человека, охватывающего правою рукою фигуру льва.
Девять лет спустя после Борзенкова, при генерале М.Г. Черняеве работы на Афрасиабе были начаты вновь. Для этого была избрана кандидатура чиновника для особых поручений и известного писателя - В. В. Крестовского. В октябре 1883 года подполковнику В. В. Крестовскому было поручено руководить ведением подготовительных раскопочных работ на местности Афрасиаб, где прежде находился древний Самарканд. По просьбе генерала Черняева в Ташкент были присланы инструкции и указания из Петербурга от графа А.С. Уварова.
По воспоминаниям В. Крестовского, ему на месте приходилось учиться приемам этой работы самому и обучать работников. «Строго сознавая всю важную ответственность свою перед наукой и чувствуя, что недостатком опытности в технических приемах можно скорее напортить и непоправимо навредить, чем принести пользу делу, я должен был действовать с крайней осторожностью и как бы ощупью в потемках».
По этой причине Крестовский не стал работать на самых ответственных и интересных местах Афрасиаба, а предпочел выбрать для этого один из малообещающих бугров неподалеку от мечети святого Хазрат Хызра.
В октябре В. Крестовским была заложена довольно глубокая траншея и ему повезло. Им были найдены во множестве орнаменты, бронзовые стеклянные и глиняные вещи, а также мозаики и монеты. Наиболее подробное описание своих работ В. Крестовский опубликовал в «Санкт Петербургских Ведомостях».
В газете он пишет, что отнесся к порученному ему делу с большим осознанием ответственности. При всех недостатках ведения работ они дали одну из самых лучших коллекций памятников материальной культуры, собранных до революции на Афрасиабе. Добытые вследствие раскопок 564 предмета были зафиксированы на фото и создан специальный альбом, один из экземпляров которого был препровожден в Императорскую археологическую комиссию, а другой в Археологическое общество. Все найденные предметы переданы в Ташкентский музей, заново открывшийся 27 декабря 1883 года. Говоря о памятниках Самарканда, В. Крестовский пишет: «В общем, все это являет чрезвычайно своеобразную, полную красоты и не лишенную некоторого величия картину, на которую достаточно только взглянуть, чтобы никогда уже потом не относиться свысока, с самоуверенной легкостью «цивилизованного» европейца к изящному вкусу и художественному гению среднеазиатов».
Раскопки Борзенкова и В. Крестовского на Афрасиабе явились периодом начального, еще любительского и донаучного археологического изучения прошлого Самарканда. Работы В. Крестовского, а также его публикация в столичной газете послужили тому, что Императорская археологическая комиссия обратила внимание на Самарканд и решила сама заняться его изучением. Ко всему прочему, уже была выбрана кандидатура ученого лица, для осуществления профессиональной деятельности и продолжения работ на Афрасиабе.
Александр ГАЛАК.
Продолжение следует.
