АКТРИСА ЧЕХОВА

Отмечая 100-летие Самаркандского русского театра драмы, говорим с одной из его ведущих актрис - Светланой Михайловной БАРАШЕВОЙ: о сценическом пути, магии театра и Чехове.

Светлана Михайловна, актриса с почти пятидесятилетним стажем, с детства грезила сценой. "Когда мне было года три, дома появился телевизор, и в эфире часто транслировали балеты, - делится она. - У меня появилась мечта стать балериной".

Балетная студия в городе имелась, и недалеко от дома, в котором жила семья Светланы, но родители были не в состоянии оплачивать обучение. Зато регулярные и торжественные, как на праздник, походы с мамой в театр подтолкнули нашу героиню к судьбоносному выбору. Ученицей младших классов она записалась в драматический кружок, где преподавали ведущие артисты самаркандского театра: народный артист Узбекской ССР Николай Балаев, Евгений Шлейкин, Виктор Бабаков.

После школы Светлана с 17 лет работала костюмером в самаркандском театре имени Чехова.  "Тогда эта профессия называлась "одевальщица", - улыбается собеседница, - работа не из легких. А спектакли с замиранием сердца смотрела из-за кулис". Конечно, вопрос о будущей профессии был уже решен…

А сейчас, когда за плечами десятки сыгранных ролей, одна режиссерская работа, многие километры гастролей, рядом - партнеры по сцене и преданные Мельпомене самаркандские зрители, впереди - много творческих свершений, актриса делится с нами своими мыслями…

О ТЕАТРЕ

"Я все уже сказала своей работой, ролями, преданностью всей душой своему театру. Сказала на своем языке, как понимала, как думала, как могла. О вещах, которые дороги, к которым я прикасаюсь, очень трудно говорить без боязни разрушить их в самой себе или тем более в других".

О СЧАСТЬЕ

"Дело в том, что мы не можем понять, почему несчастливы, а вот Чехов, как мне кажется, это понял. Хотя именно о себе он говорил словами Фирса: "Жизнь-то прошла, словно и не жил…" При этом ни обиды на остающихся жить, ни поучений, ни желания вызвать к себе жалость. Когда начинаешь понимать, начинаешь прощать. Когда прощаешь, тогда начинаешь улыбаться. Чехов понял что-то самое главное про любовь!"

О ЧЕХОВЕ

"Я считаю, что выше и глубже Чехова нет никого в современной драме. Он и пошел дальше всех, открыв еще не освоенные перспективы. Освоить его вообще невозможно - он неисчерпаем! Есть люди талантливые, которые делают прекрасное искусство, являясь, по сути, людьми дурными. Чехов же для меня образ человека, каким он должен быть, в котором прекрасно все: "…и лицо, и одежда, и душа, и мысли". Не случайно, работая над Чеховым, актеры меняются, становятся содержательнее.

К счастью, моя любовь к нему оказалась взаимной. Первой сценической работой стала вдова Попова из водевиля "Медведь" в постановке В. М. Бродянского. Моим партнером в этом спектакле был Сергей Иваргизов, ведущий актер нашего театра. Судьба позволила прикоснуться и к великому последнему произведению Чехова, где работала над образом Раневской. До сих пор меня восхищает поэтическая глубина этого произведения. "Вишневый сад" - это завещание гения потомкам. Чехов очень хорошо понимал, что значит терять бесконечно любимое. Каждый из нас терял и теряет свой вишнёвый сад. Каждый из нас пытается его удержать. Потому что, теряя "вишневый сад", кажется, что теряешь все. Лично мне он дорог темой опыта потерь.

Чем больше призывов перестать носиться с Чеховым, тем больше хочется им заниматься. Он родился 150 лет, умер - более 100 лет назад, а пьесы его до сих пор живут на сцене и словно продолжают расти и развиваться независимо от автора. И не нужно к нам, занимающимся творчеством, а это великое счастье, обращаться с глупой просьбой не ставить так часто Чехова. Дескать, устали, дайте передышку. Господа, отдыхайте! А мы не устали, не мешайте нам работать. Вы делайте свое дело, а мы будем делать свое. Авось не вырубят!".

О ПРОФЕССИИ

…Артист всю жизнь должен учиться, к каждой новой роли подходить как новичок, с сомнением: смогу ли я? Потому что, если актер успокаивается, считает, что он уже достиг каких-то высот, что ему любая роль по плечу, и он собой доволен - это все, можно на этом актере крест ставить, однозначно.

…От ролей я никогда не отказывалась. Но сомнения были, получится - не получится. Бывало, что и не получалось. Хотя вокруг все и говорили - "нормально", а оставалось какое-то неудовлетворение, когда сам недоволен и думаешь, что можно было по-другому сыграть, осмыслить персонажа в другом ключе.

…Когда стараешься влезть в шкуру персонажа, ты должен мыслить, как он. Но личность актера и образ героя должны разграничиваться. Если чересчур вжиться в роль, стать персонажем, то можно и с ума сойти. Потерять грань между своей личностью и персонажем. Кроме того, должен быть самоконтроль. Нужно и роль играть, и чувствовать реакцию зрительного зала.

О ЗРИТЕЛЕ

Современный зритель более искушенный. Может быть, в связи с прогрессом. Уже не смотрит на театр как на какое-то волшебство. Раньше театр - это был праздник. Зрители надевали свои самые шикарные наряды. Сейчас люди практичнее и жестче. Нет былой наивности. Сейчас и, фильмы, и спектакли зачастую до такой степени жесткие, что и зритель это воспринимает по-другому, не как раньше. Другое дело дети. Если ребенок с раннего детства, лет с 4-5, ходит в театр с родителями, и мама с папой все ему объясняют, рассказывают, то малыш будет относиться к театральному действу как к волшебству. И в этом случае даже сами родители, сидя рядом со своими сыновьями и дочерьми на детских постановках, тоже вновь становятся детьми.

Кира КАРАПЕТОВА.