Запах пороха

В канун 27-летия образования Вооружённых Сил Республики Узбекистан и Дня защитников Родины активисты объединения воинов-ветеранов и инвалидов "Ветеран" были гостями многих высших учебных заведений, колледжей и школ Самаркандской области. Среди них всегда находился ветеран афганской войны лейтенант Шахобиддин Амриддинов.

Встретились мы с Шахобиддином и на праздновании 25-летия Объединения воинов-ветеранов и инвалидов "Ветеран". Его воспоминания о нелегкой службе в Афганистане наглядно демонстрируют, как ценен мир в стране и как важно быть верным солдатскому долгу.

"7 июля 1987 года я окончил институт, спустя четыре дня мне дали направление на работу архитектором в Каршинский облисполком, в это же время меня призвали на службу в ряды Советской Армии, - рассказывает Шахобиддин. - Уже через неделю я был отправлен в Ашхабад на шестимесячные курсы, где пошел обучение корректировки артиллерийской разведки взвода управления артиллерийской батареи. Потом - Афганистан. Я знал, что меня отправят туда, и даже хотел этого, потому что там стрелком-гранатометчиком уже служил мой брат Шарофиддин. Конечно, мне предлагали остаться в штабе, но я отказался. Ведь и мой отец Нажмиддин Амриевич Амриддинов был участником Второй мировой войны. В Афганистан я прибыл с первой отправкой. Меня сразу назначили замкомандиром взвода управления батареей артиллерийской разведки в корректировочной группе.

Когда пошли в разведку в первый раз, то у всех была тревога в душе, ведь никто не представлял, как можно стрелять в людей. Но когда моджахеды начали нас обстреливать, мы научились отвечать тем же.

На боевые действия мы выходили в составе дивизии, но наша корректировочная группа состояла из пяти человек - командира взвода, меня, разведчика, связиста и механика-водителя бронетранспортёра. Условия, конечно, были ужасными - ни постели, ни подушек, только одна небольшая палатка на пятерых человек и БТР.

Зимой хоть не было снега, но из-за высокой влажности было очень холодно. Мы спали в обмундировании, по инструкции раздеваться было нельзя, иначе в сапоги могли залезть разные ядовитые насекомые. Для каждой боевой операции мы рыли убежище от вражеских реактивных снарядов. Иногда, когда не было палатки, я спал в этом убежище прямо на земле, подстелив под себя бронежилет, а под голову подкладывал мешок, в котором хранились патроны и четыре гранаты.

Наш полк находился в Шинданте, когда нас направили на первое задание в Мусакал. От Шинданта до Мусакала три дня езды на машине. Мы проезжали колонной мимо "зелёнки" (так называли деревни), когда нас обстреляли из пулемета. Мы ответили, но, проехав несколько километров, вновь наткнулись на вражескую артиллерию. На нас летели реактивные снаряды. Наши артиллеристы дали по ним ответный удар. Наконец, доехали до маленького аула, но и там враги начали обстреливать нас из окопов. У боевиков были трассирующие пули, их было видно в полете. Эти пули издавали свистящий звук, такой я раньше слышал только в фильмах. Мы тоже дали ответный бой. Дошли до их окопов, выжившие боевики отступили.

Когда прибыли в пункт назначения, то увидели, что деревня кишит моджахедами. Все ее жители - старики, женщины и дети - заранее узнав, что мы приближаемся, ушли в горы. Мы расположились на месте с хорошей видимостью, начали снимать координаты врагов и передавать артиллерийской батарее. По одной из координат, которую мы передали, оказался вражеский склад ГСМ. Уничтожение склада обессилило врага. Тогда всю нашу корректировочную группу представили к боевым наградам.

Таких боевых операций у нас было несколько. Последняя была в Кандагаре летом 1988 года, откуда начался потом вывод войск из Афганистана. Когда колонны с войсками выезжали из Кандагара в Шиндантский аэродром, день и ночь шли ожесточенные бои. Неожиданно меня вызвали из командного наблюдательного пункта. Оказалось, что на огневой позиции были на исходе снаряды. Меня отправили на тягаче сопровождать "КамАЗ", который должен был привезти боеприпасы.

Прибыв на место, мы, чтобы больше вместилось, загрузили снаряды без ящиков и отправились назад. Уже стемнело, когда сломался "КамАЗ". Я включил фары своего тягача, чтобы водитель смог починить машину. Но свет ночью виден далеко, нас начали обстреливать реактивными снарядами. Если бы хоть один снаряд попал в "КамАЗ", то никого не осталось бы в живых. Нам пришлось выключить фары, при помощи огня от спички, который мы старались тщательно укрыть, водитель починил машину. На позицию мы прибыли уже утром. Когда я докладывал о своих действиях старшему офицеру батареи, он начал кричать на меня. Я разозлился поначалу, но потом выяснилось, что бой не прекращался всю ночь, поэтому у всех на позиции заложило уши. Ребята мне потом рассказали, что гаубица от непрерывной стрельбы до того раскалилась, что с нее отвалилась вся огнеупорная краска. За выполнение поручения меня представили к боевой награде.

В свободное от боевых действий время я ходил в гости к своим землякам. С Акрамом Ибрагимовым мы учились в институте в одной группе, нас в один день забрали и в армию, и на учебку, и в Афганистан. Он служил помощником начальника штаба, но иногда тоже участвовал в боевых действиях. В кабинете у Акрама был кондиционер, он ставил перед ним трехлитровую банку с чаем, и, когда я приходил к нему после 60-градусной жары, то пил этот холодный чай.

Другой мой земляк Хакмурод Тошев работал на вещевом складе помощником завсклада. Когда я возвращался с боевых операций, он мне выдавал новую форму, бельё и даже носки.

Ещё один мой друг Икром Насимов работал санинструктором в медпункте. Работал практически один за всех врачей (делал перевязку, обрабатывал раны и даже готовил лекарства). Когда на моих глазах сержанту Акашеву оторвало ногу и он получил несколько осколочных ранений, Икром оказал ему первую помощь, чем спас сержанту жизнь. Мне Икром после боевых действий предоставлял на 10-15 дней отдельную палату и койку, чтобы я отдохнул. С Икромом мы очень сдружились, когда у нас было свободное время, мы много общались, вспоминали нашу мирную жизнь на Родине.

Из армии я писал письма только маме. В письмах, опасаясь за ее давление, был вынужден сочинять разные истории про службу в штабе.

Помню еще один эпизод из внебоевой жизни. В военторге было заграничное обеспечение. В Советском Союзе таких вещей я ещё не видел: японские магнитофоны, видеомагнитофоны, телевизоры, настоящая немецкая спортивная форма и кроссовки "Адидас", югославское печенье и сок "Попи", баночный газированный апельсиновый напиток. На Новый год мы приготовили очень вкусный торт. Купили югославское печенье, клубничный сок и советское сгущенное молоко. В чайнике мы сварили сгущенку, потом размочили печенье в клубничном соке и, выложив размоченное печенье на блюдо, полили каждый слой варенной сгущенкой. Получилось очень вкусно. Такой вкусный торт во всем бывшем Союзе никто не сумел бы приготовить…

На Родину мы возвращались самолетом вчетвером. Приземлились в Ташкенте. Когда вышли из аэродрома, то не поверили своим глазам: деревья зелёные, везде чисто, люди ходят в гражданской одежде без оружия, без бронежилета, женщины в национальных платьях. Мы очень обрадовались, ведь мы не верили, что вернёмся живыми. Увидев поток машин, растерялись, стояли посреди проезжей части и не могли перейти улицу. Мы забыли, что такое большой поток машин.

Я вернулся из Афганистана в 1988 году, по прошествии этих 30 лет только на встрече со студентами в институтах нашего города я начал рассказывать об этих событиях. До этого времени не хотелось вспоминать, потому что запах пороха долго стоял у меня в носу"...

Офицер запаса, лейтенант Шахобиддин Нажметдинович Амриддинов после прохождения школы мужества в Афганистане много лет работал военруком в школе № 21 Самаркандского района. Хороший семьянин, любящий отец троих детей, Шахобиддин сейчас трудится в строительной организации ООО "Джамбай-курилиш", а также является активистом Объединения воинов-ветеранов и инвалидов "Ветеран". 

Записал Захир ХАСАНЗОДА.

Фото А. Харитонова.