Владимир Снегирёв: «Сегодня я не стал бы журналистом»

8 сентября с 1958 года отмечается Международный день солидарности журналистов – людей, выбравших сложный путь творческого осмысления и отражения правды жизни, готовых ради нее жертвовать обывательским покоем и комфортом, а иной раз здоровьем и даже жизнью. Юлиус Фучик, в память о котором была выбрана дата – 8 сентября – день, когда его казнили в Германии, до последнего оставался журналистом, написав свой знаменитый «Репортаж с петлей на шее». А что сегодня есть журналист и журналистика? Об этом мы поговорили с легендой российской журналистики Владимиром Николаевичем Снегиревым, который еще весной приезжал в наш город к своему старинному другу по службе в Афганистане, профессору Юсуфу Абдуллаеву. Беседа оказалась живой, очень откровенной, мы брали интервью друг у друга, что было крайне необычно. И в преддверии дня солидарности журналистов, думаю, читателям тоже будет интересно прочитать некоторые размышления профессионала о своем опыте работы и многом другом.

- Неожиданно прочитала у Вас на странице в «Фэйсбуке», что сегодня иной раз стыдно быть журналистом. Почему? Почему не стыдно быть блогером, пресс-секретарем?

- Это было написано несколько лет назад, но мнение не поменял, увы. Когда встречаюсь с людьми, то говорю, что пенсионер или путешественник. Говорю так, потому что профессия, к сожалению, по разным причинам сильно скомпрометирована. И в этом виноваты сами журналисты. В 90-е годы, когда не хватало всем денег, многие журналисты продавались олигархам, бандитам, чиновникам, словом, были на прикормке газеты, телеканалы, информационные агентства. И если раньше говорили, что мы четвертая власть, сейчас это далеко не так. Такой пример. Приезжаю по приглашению друзей в Елец Липецкой области. Город интересный, старше Москвы: центры, музеи. Приезжаю и без предупреждения звоню местному главе департамента культуры. А он меня спрашивает: «А зачем вы приехали, почему без письма? А вы в пресс-службу обратитесь». За долгие годы работы я привык к другому. Я вырос в «Комсомольской правде», «Правде», привык, что журналист - человек уважаемый. И уважаемый не просто так, абстрактно. Мы все когда-то делали общее дело: и партийные чиновники, и начальники, и журналисты. У нас была одна идея, верили в коммунизм, моральные принципы. Строили общество или, по крайней мере, думали, что строим его. Мы не были миссионерами, хотя выдающиеся перья - тот же Аграновский - так писали, что их статьи обсуждались на самом высоком уровне, они были властителями дум. Поэтому, когда меня отправляли в командировку от «Комсомолки» или «Правды», любые встречаемые мной начальники относились уважительно и совершенно спокойно, не было этих преград в виде пресс-служб. Ведь что такое пресс-служба? Она создана не для того, чтобы помогать, а чтобы отсечь от верной, объективной информации. Поэтому я бы сейчас не стал журналистом.

- Как-то на одном семинаре в Казахстане журналист из «Ройтерс» Оливер Вейтс, взявший интервью у нескольких десятков президентов и освещавший развал СССР, сказал, что информация - это товар, который нужно хорошо завернуть и преподнести читателю. Что Вы думаете об этом подходе?

- А где же тогда совесть? Помню, как Володя Сунгоркин, главный редактор «Комсомольской правды», который, к сожалению, умер в прошлом году, тоже говорил: «Сейчас времена изменились, если хочешь выжить, надо иметь западный подход по продажам. Какая совесть? Нет никакой совести! Надо продавать то, что продается». Да, на Западе существуют стандарты к подаче информации. Важна объективность, но нет в материале личности журналиста. Мы же росли на том, что нужно все через себя пропускать. Иначе будет лукавство. Приведу пример. 1989 год. Советские войска уходили из Афганистана. Я приезжаю в Кабул, куда понаехало огромное количество западной прессы. И в отеле они меня расспрашивают, как тут, и сами они рассказывают, как там. Но при этом просят, только ты не ссылайся, пожалуйста, на нас, когда будешь писать, потому что одно дело - мы тебе говорим в беседе, а совсем другое, когда ты это напишешь в свою газету. Тогда был еще такой великий международный репортер, обладатель двух Пулитцеровских премий Джон Бернс. Он записывал мои рассказы об Афганистане и потом опубликовал их в «Нью-Йорк таймс». А вот сослаться на его имя я не смог, потому что он попросил этого не делать. «То, что я говорю, это для тебя, а не для газеты». Вот такая она, свобода печати. Потому что есть «хозяева». Да, "свободы слова" как таковой никогда и нигде не было. В СССР был хозяин ЦК КПСС, сейчас у нас другие хозяева.

- На Вашей странице в ФБ есть пост о журналистском долге, когда Вы не написали о ситуации в театре Олега Ефремова с выпившим Юрием Богатыревым, у которого смертельно болела мама. А были такие материалы, которые написаны Вами, но сегодня Вы их не написали бы?

- Практически нет, но в 1974 году я заведовал отделом спорта в «Комсомольской правде», где начинал карьеру. Был совсем молодой, слишком уверенный в себе. Это позже Афганистан меня сильно «обломал». Я оттуда приехал сомневающийся во всем и даже сильно растерянный. Ну вот, помню, меня попросили в ЦК комсомола «приглядеться» к Александру Мальцеву, был такой легендарный хоккеист сборной команды Советского Союза. Он сильно выпивал тогда и однажды опоздал на самолет, в котором сборная куда-то вылетала. Я написал ему в «Комсомольской правде» открытое письмо, в котором стыдил его, говоря, что он легенда, кумир, на которого все мальчишки смотрят, а тут такое. Я сейчас не знаю, написал бы я такое письмо или нет. Но тогда письмо в «Комсомольской правде» вызвало целую бурю, нас завалили письмами, в которых отчитывали уже меня, мол, как вы могли нашего кумира вот так… И Мальцев на меня тоже сильно обиделся, много лет с ним не разговаривали, но потом мы, конечно, помирились.

- А почему Вы решили написать такое письмо?

- Тогда мне это казалось очевидным и правильным. Он человек публичный, а тут опоздал на самолет и подвел всех. Я, конечно, и сам не без греха, не был ханжой, но надо же понимать, где, когда и как. Я не знаю сегодня, надо ли поучать людей, как себя вести. В советское время осуждение считалось нормой.

- Вы много путешествуете по миру, есть что и с чем сравнивать. Давайте о Самарканде поговорим. Как он Вам?

- Я в Самарканде второй раз, и город мне очень нравится, люблю такие города. Я согласен с мнением моего друга, друга Гагарина и Королева, выдающегося научного журналиста «Комсомольской правды» Ярослава Голованова, который, к сожалению, уже ушел из жизни. Он говорил: «Есть населенные пункты, а есть города». Вот Самарканд – это не населенный пункт, а именно город. Он с лицом, с духом, особенно центральная его часть, где махалли, переулки, по которым так интересно гулять, ощущать эту жизнь, вдыхать запах этого города, смотреть на местных людей, которые выглядывают из своих ворот. Мне это нравится. Самарканд мне лег на душу.

- А как с точки зрения туризма? Что нужно сделать, чтобы привлечь туриста?

- Ну, во-первых, для меня важно, чтобы все развивалось системно. Удивился, что у Самарканда нет своего генплана. Это город с историей, поэтому нужен план застройки. Второе, Самарканд надо продвигать в мире, чтобы каждый цивилизованный житель планеты знал про Самарканд, ровесник Рима и Афин, и сюда приезжал. Мне нравится, что сейчас здесь строят отели мирового класса, я, кстати, живу в одном из них, где сервис, к которому привык западный человек. Когда я приезжал сюда пять лет назад, министр туризма Азиз Абдухакимов сказал, что будут создаваться обучающие центры, будут учить по западным стандартам официантов, гостиничный персонал, гидов. И я вижу, что сейчас это реальность, есть даже университет туризма. Сам Узбекистан вообще стал международной площадкой для встреч, я рад, что сюда пошли инвестиции, страна стала открытой, огромное количество рейсов со всего мира. Это замечательно. Я вообще человек глобального сознания. И мне нравится, когда мир открыт для поездок, образования, туризма, бизнеса, для всего. Революции, войны мне, конечно, не по душе. Вооруженный конфликт ничего не решает. Он только загоняет существующие проблемы внутрь, которые когда-то снова вылезут. Надо уметь договариваться, идти на компромисс. Мягкой силой можно сделать гораздо больше, чем войной. Это моя точка зрения. Она выстраданная, я видел всякие войны. И в Афганистане, и на ближнем Востоке, Египте, Сирии, Ливии. И войной ничего не решалось. К сожалению, я даже брал в руки оружие, когда был в Афганистане, но, слава Богу, никого не убил. Поэтому позиция Узбекистана по мирному урегулированию всех вопросов, его стремление со всеми дружить, мне, безусловно, нравится.

Записала Анастасия ПАВЛЕНКО.

Фото автора.

Из Википедии

Владимир Снегирев (родился 3 июня 1947 года) - советский и российский журналист-международник, писатель (автор 15 книг), военный журналист. Заслуженный журналист Российской Федерации (2022).

Долгое время был участником и организатором полярной экспедиции газеты «Комсомольская правда», которая в 1979 году впервые в истории совершила лыжный переход к Северному полюсу, в 1988 году также впервые соединила лыжней Евразию и Северную Америку через Северный полюс. Основатель и первый президент Гильдии туристической прессы.

Много лет занимался поиском и освобождением советских военнопленных в Афганистане, выяснением судеб без вести пропавших.

Член Координационного совета Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете Глав правительств государств СНГ (со дня его основания в 1990 году).

С 1969 по 1988 год - корреспондент, заведующий отделом, член редколлегии, заместитель главного редактора газеты «Комсомольская правда», главный редактор еженедельника «Собеседник».

С 1988 года - член редколлегии, редактор отдела информации газеты «Правда», политический обозреватель газеты «Труд», главный редактор и генеральный директор журналов «Вояж», «Вояж и отдых», «Национальный банковский журнал», газеты «Метро».

С 1999 года - сопредседатель общероссийского движения «За равноправие и справедливость».

В 2003-2005 и 2011-2014 годах - международный обозреватель «Российской газеты».

С 2016 года - собственный корреспондент «Российской газеты» по странам Центральной и Восточной Европы.