Свидание с прошлым

Недалеко от дома губернатора располагалось Военное собрание. Внешне здание хорошо сохранилось. Когда-то в Военном собрании было предусмотрено всё для отдыха офицеров самаркандского гарнизона. Здесь же проходили публичные заседания статистического комитета, на которых делались сообщения на исторические, географические и другие темы. В Самарканд для проведения исследований приезжали ученые и путешественники со всего мира. Работала библиотека, давали концерты местные и приезжие артисты.

В большом прямоугольном зале проводились вечера, балы и маскарады, кружились в вальсе и танцевали мазурку наши бабушки и дедушки, а их отцы играли в карты в специально отведенной комнате. Или, быть может, стояли «по стенам под смутный говор, стройный гам», как «высокие, старые туркестанские генералы», увиденные Николаем Гумилевым в Петербурге. Только наши не вернулись в Россию, выйдя в отставку, знали, что «сразу сердце защемит тоска по солнцу Туркестана».

Бильярдная, гостиная, буфетная и столовая, выход в тенистый сад через широкую террасу, - везде слышались музыка, смех дам в пышных длинных платьях и бравых кавалеров в военной форме и изящных фраках. На маскарадах, вспоминала бабушка, разыгрывали призы за лучшие костюмы. Танцевали под военный оркестр. Вечера затягивались далеко за полночь, заканчиваясь неизменной блестящей мазуркой. И ничто не предвещало катастрофу. Пройдет совсем немного времени, и смерч революции сметет их: одни будут расстреляны за верность царю и Отечеству, другие погибнут в братоубийственной гражданской войне, кто-то успеет выехать за границу, оставшиеся пройдут через ужасы сталинских лагерей. Будут и те, у кого отнимут все приобретенное в старое «проклятое» время, но позволят тихо дожить в бедности и безвестности.

После 1917-го года Военное собрание стало Домом Красной Армии, а с 1924 по 1930 год, когда столицей Узбекской ССР избрали Самарканд, в нем располагался Центральный исполнительный комитет.

Другой достопримечательности нового города повезло меньше. Георгиевская церковь в атеистические времена лишилась куполов и превратилась в спортивный зал. В 1929 году на крыше бывшего храма красовался самолет - здание отдали под ДОСААФ.

До недавнего времени о дореволюционном назначении здания напоминали мраморная доска и маленький памятник у боковой стены. В 1897 году благодарные прихожане собрали деньги и поставили его в память о своем пастыре, иерее Алексее Никифоровиче Надеждине. Сейчас памятник перенесен на старое русское кладбище. И новая Георгиевская церковь построена там же, рядом с погостом.

Георгиевский приход - первый и старейший в городе. Сначала скромную церковь построили в цитадели, а уже в 1882 году службу начали в этом нарядном храме. План церкви имеет вид греческого креста, здание было выдержано в стиле псевдорусской архитектуры. Вход в виде крытой паперти с портиком сохранился, и, как прежде, на голубом фоне красиво выделяются белые детали, украшающие церковь. Разрушенная колокольня была в виде высокого шатра с декоративными луковичными главками.

Церковь Святого Георгия много лет оставалась главной, кроме того, находилась вблизи дома, где жили наши предшественники. Здесь совершались крещения, венчания и отпевания моих самаркандских родственников. Отсюда хоронили прабабушку Наталию Адольфовну.

На церемонию попали два французских врача и всё подробно описали в своих мемуарах, за что я им чрезвычайно благодарна. После красивой церковной службы, рассказали они, похоронная процессия двинулась по улицам Самарканда. Все бульвары и дороги по пути на кладбище засыпали зеленым клевером. Первой ехала конница, за ней священнослужители пели заупокойные молитвы. Следом на пушечном лафете шесть лошадей везли гроб, покрытый большим тёмно-красным палантином. За гробом собрался почти весь европейский Самарканд, но и местных жителей было много. Они выделялись в своих красочных халатах с белыми чалмами. Отдельно от всех шел одинокий генерал в парадной форме при всех орденах, - наш прадед, Виктор Юлианович.

На площади между Георгиевской церковью и Военным собранием Виктор Юлианович Мединский принимал парады и смотры. Особые торжества на площади и в храме проходили в дни коронования Николая II 15-16 мая 1896 года… Три дня не умокал колокольный звон во всех православных храмах Туркестанского края, где начались всенощные бдения и молебственные парады. Объявили выходные на три дня. Зажглась иллюминация, загремели салюты и фейерверки, в парках и садах шумели народные гуляния с лотереей-алегри. Деньги от лотереи направили на нужды самаркандского приюта. На площади Регистан накрыли столы на 2000 местных жителей. Русских обывателей пригласили на обед в Ивановский парк, а войска на Абрамовский бульвар напротив дома губернатора. Войска и жителей угощали пловом, пирогами, жареной бараниной, фруктами, сладостями. Деньги на обед выделили из городского бюджета. Кроме того, знаменитые виноделы Филатов и Иванов пожертвовали несколько бочек с вином, а владелец мельницы Гукасов - тысячи белых булок. В Военном собрании дали бал.

Но что еще существеннее, ко дню Коронования открыли бесплатную лечебницу для бедных и пастеровскую станцию для вакцинации населения против бешенства. Врачи пастеровской станции обучались в Харькове. Бесплатная лечебница или амбулатория, как официально она называлась, располагалась в старой части города, лечили в ней женщин и детей. Заведовали амбулаторией в разное время врач Софья Викторовна Грачева-Гарновская и Екатерина Ивановна Пахомова, а помогали им Софья Романовна Пластунова-Ковденко и Юлия Гартвиг.

Стараниями графини Татьяны Валентиновны Ростовцевой, супруги военного губернатора Самарканда, ко дню коронования построили ясли для работающих матерей. Кроме того, в память Святейшего Коронования начал работать ночлежный приют и дом трудолюбия, был организован сбор средств на устройство колонии для прокаженных.

В глубине старого жилого массива все улицы и дома сохранились полностью. Дореволюционный план Самарканда почти совпадает с нынешними туристическими картами. Вдоль улиц сплошь одно, реже двухэтажные постройки из сырца и обожженного желтого туркестанского кирпича. Дома украшены карнизами, пилястрами. Здания из сырцового кирпича обычно штукатурили и окрашивали, сочетая светло-голубые, розовые, зеленые или желтые цвета с неизменным белым. Жженый кирпич шлифовали. Сохранились ажурные изящные решетки, ворота и калитки, опоры для козырьков над парадными входами в здания.

Многие здания отреставрированы, причем сохранен прежний стиль и, если не обращать внимания на современные рекламу, электрические фонари и асфальт на дорогах, можно почувствовать себя в ХIХ веке. Возраст здания мы определяли по толщине стен. Высокие потолки и толстые стены спасали наших прадедов от непривычной жары.

В конце Абрамовского бульвара находим еще один памятник архитектуры, бывшее здание штаба войск Самаркандской области. Главный фасад после реставрации охраняют золотые львы, устремив взоры на мелькающие мимо автомобили. Где-то дальше должен быть военный госпиталь, в котором служил Иван Петрович Шутихин…

Мал европейский квартал Самарканда, а за несколько часов не посетить всех памятных мест. Я вновь оставляю на «потом» поиск дома на Ташкентской улице, где жили в первые самаркандские годы Мединские. Найду ли когда-нибудь тот дом и сад, у калитки которого в последний раз поцеловала своих детей Наталия Адольфовна, провожая учиться в Оренбург?

Не смогли мы и определить место, где стоял на Кауфманском проспекте дом №9 архитектора Нелле, откуда хоронили прадеда. Время идет, улицы расширяются, сносятся старые здания, меняется нумерация домов…

Надвигаются сумерки, становится холодно. Пришло время заканчивать наше свидание с прошлым. Возвращаемся на вокзал, где нас уже ждет скоростной поезд. Он вернет нас в настоящее, но мы долго будем вспоминать европейский квартал Самарканда и размышлять над судьбами первых русских поселенцев Туркестана и их потомков.

Татьяна ВАВИЛОВА,

г. Ташкент.

Фото автора и Н. Равшанова.

Начало в №№ 94,95,96.