Победа достается только в бою
Странно как-то говорить, но гражданские и военные подвиги Дуста Ишбекова раскрылись для меня только на его похоронах в октябре 1989 года. Тогда всем сразу стало ясно, что ушел человек, имя которого останется в сердцах поколений. Сегодня Д. Ишбекову исполнилось бы 100 лет.
...Выходец из бедной семьи, Дуст, благодаря знаниям в свои восемнадцать - был учителем средней школы. По тем временам дело великое, потому что перед учителем склоняла голову вся улица, включая седобородых старцев, которые обязательно вставали перед Учителем, прикладывали руку у сердцу. Это было, пожалуй, самое счастливое время для Дуста Ишбекова. В 1939 году его
назначают заведующим гороно. В мае 1941 года Д. Ишбеков принимает присягу, а в июле - Западный Фронт.
Рядовой, помощник командира взвода, взводный, ротный, заместитель командира стрелкового батальона по боевой подготовке, по «бою», как говорили тогда. И всё в пехоте. И всё на передовой. И всё в кровавой грязи окопа, на трескучем морозе. Для тех военных должностей, которые занимал на передовой Дуст Ишбеков, из всех прав командира существовало и главное - первым выскочить из окопа в атаку с пистолетом в руке. А воевал он, можно сказать, отчаянно. Свой первый орден получил в 1942-м, когда и награды - то было не принято раздавать. Сейчас уже мало кто знает, что в ту лихую годину эта звездочка «весила» четыре подбитых танка. Потом другие ордена и медали. Два тяжелых ранения, две контузии, пулевое ранение, бесконечные госпитали стали ценой нашего незабвенного Дуста за сохранение мира на земле.
Ранним февральским утром 1944 года демобилизованный по ранениям, Дуст, сойдя с поезда с костылем и палочкой да тощим солдатским вещмешком, свою первую самокрутку выкурил около гороно, откуда и ушел четыре хода назад. Заслуженного фронтовика на работе увидели уже на следующий день был заместителем председателя горисполкома, председатель, первый секретарь горкома партии.
Став первым руководителем родного Каттакургана, он перво-наперво увеличил в четыре раза библиотечный фонд на узбекском языке, открыл новые национальные и русские школы. Отвоевав у тогдашнего Министерства Вооружённых сил участок в центре города, хашаром, сам выполняя на нем самую чёрную работу, построил один из лучших национальных драматических театров.
Его раз десять вызывали в Центральный комитет и столько же в обком для профилактических бесед по поводу «национального уклона».
Время было такое. И вот еще тогда Дуст Ишбеков имел гражданскую смелость утверждать, что « языковый вопрос - это не вопрос большой или малой политики. Это вопрос элементарной культуры поведения. Нация на родной земли сильна именно традициями, обычаями, многовековой культурой, своей великой историей».
- Это же ведь надо, - говорил он, - даже царская администрация категорически требовала от своих чиновников в Туркестанском крае безупречного владения местным языком и уважения к обычаям народа.
Особенно его доставали эвакуированные. Не те тысячи детей и женщин, которые нашли приют в Каттакургане, а особая категория из здоровенных, мордастых да наглых. Все в офицерском обмундировании, но без погон, но с портупеями, да в комсоставских сапогах. Оккупировали они руководящие кабинеты в городе. На гимнастерках же не единой боевой медальки или нашивки за ранения. Но зато тон - категоричный, безапелляционный. Держатся особняком, на местных само собой свысока. Ну как доставалась иным «бронь» от фронта, мы сегодня уже знаем. «Бронь-то, - говаривал Дуст Ишбеков, - давалась известным людям, незаменимым инженерам ученым... Машинистам, к примеру, сними его на фронт, так паровоз дальше не пойдет. А вот как чиновники заполонили каттакурганские кабинеты?» Но и здесь гражданская смелость Дуста Ишбекова переломила.
«Ну вызовут еще раз в ЦК, так заодно и друзей повидаю», - пытался
отшучиваться Дуст Ишбеков.
Все в городе Каттакургане напоминает об ушедшем друге. И первый водопровод, и газификация, и первые автобусы, и жилищное строительство. А чего стоили ему полностью обновленные основные фонды промпредприятий города, заасфальтированные площадь и улицы. Всего не перечесть, да и вряд ли сегодня нужно.
И напоследок, уже уходя из этой жизни, он сделал пожалуй, невозможное: свой немалый авторитет, поистине всенародную любовь, удивительную скромность и порядочность он как бы в наследство передал своим детям и внукам.
Абдуазиз Хашимов.
