Песня в ганчевых узорах

Недалеко от Самарканда, в одном из старых кварталов – махалле «Бунёдкор» - расположен дом известного мастера, резчика по ганчу усто Амриддина Наджмиева. Человек, впервые попавший в его гостиную, несомненно, почувствует себя в восточной сказке.

«И начала Шахерезада…»

Стены, украшенные резьбой по ганчу, ниши с фарфоровыми кувшинами и пиалами, великолепные арки, резные двери и колонны, украшенные цветными орнаментами бревенчатые потолки, восточные ковры и маленький столик со свежими фруктами – все это создает неповторимое настроение у гостя. А тишина и прохлада в знойный день действуют успокаивающе.

- Комнату я сделал по совету известного журналиста и писателя Адаша Истада, - говорит, приглашая сесть, мастер. - Он всегда жалеет, что жители Самарканда в эпоху активной урбанизации стали забывать о традициях и строят безликие дома. А нельзя ли построить дом по всем канонам восточной архитектуры, которые учитывали именно наш климат, наш менталитет, традиции? Вдохновленный этой идеей, я решил хотя бы одну комнату в моем доме – гостиную – сделать по всем канонам национальной архитектуры.        

Согласно восточному этикету, мастер наливает чай и приглашает к разговору. Тут начинаешь чувствовать, что он является прекрасным знатоком поэзии, истории. Только после его комментариев обращаешь внимание на то, что в узорах и орнаментах на стенах спрятаны строчки из рубаи, газелей поэтов Востока.

Скажи мне, кто твой учитель…

- Я был студентом вечернего отделения инженерно-строительного факультета СамГАСИ, когда отец познакомил меня с Мирусмоном Асадовым, известным мастером резьбы по дереву, - говорит усто. - Учился в течение семи лет, днем проводил в доме своего учителя, а вечером шел в институт. Когда мастер, убедившись, что могу работать самостоятельно, благословил меня, я пошел в подмастерье к усто Анвару Кулиеву, ученику знаменитого мастера резьбы по ганчу, академика Ширина Муродова. И здесь учился около семи лет. Я любил это дело и не успокаивался до тех пор, пока не получалось так, как хочу.

Усто Амриддин знает всю родословную своих наставников. Ведь резьба по ганчу уходит корнями вглубь веков. По энциклопедическим данным, это ремесло было известно у нас еще в первом веке до нашей эры. Наиболее яркие образцы доисламского резного ганча представляют настенные панно дворцов Топрак-кала в Хорезме (IV-V вв.) и Варахши под Бухарой (VII-VIII вв.). Раннеисламское искусство в развитии резного ганча на территории Узбекистана связано с великолепными резными панно Афрасаиба IX-XI вв., а также дворца Термезшахов XI-XII вв.

Особого взлета искусство резьбы по ганчу получает в эпоху Темуридов, традиции которого были продолжены и в период узбекских ханств в XVII-XIX вв. В начале ХХ века основными центрами резьбы по ганчу являлись Хива, Бухара, Ташкент, Самарканд, Андижан, Наманган, Коканд. Резьбой по ганчу украшались дворцовые здания, медресе и мечети, а также жилые дома зажиточных горожан.

К 1970-м годам в городах Узбекистана наблюдается активное использование резного ганча в оформлении административных зданий, сооружений культурного назначения, магазинов, кафе. Усто Амриддин со своими наставниками принимал участие в реставрации почти всех архитектурных памятников нашей области.

Кодекс чести

Как утверждает мастер, в средние века существовали «рисола» (трактаты), своего рода «Цеховые кодексы», устанавливающие правила поведения, этикет для мастеров-ремесленников. Эти правила регулировали и отношения между учителем и подмастерьем. Первое, на что нужно было обращать внимание, это ответственность мастера за ученика. В старину мастер получал неограниченную власть над учеником, именно с тех времен осталась известная и сейчас на Востоке поговорка: «Мясо ваше, кости наши». То есть, человек, приводя сына или дочь к мастеру, как бы говорил ему: учите, наказывайте, будьте строги, но только сделайте из него, такого же мастера, как вы сами. Конечно же, мастер не злоупотреблял такой властью. Ученик в годы учебы жил полностью за счет наставника, который его одевал, кормил, давал заработную плату. Кстати, он был и духовным наставником.

Мастера-ремесленники не благословляли (на Востоке существовал целый ритуал благословления ученика) ученика до тех пор, пока не убеждались в том, что тот может работать самостоятельно, и не посрамит своего учителя. Поэтому если ученик вдруг что-то делал не так в ходе самостоятельной работы, то учитель нес с ним равную ответственность за сделанный брак. Иногда мастера за свой счет исправляли брак своих учеников. Нерадивый ученик считался позором для учителя, поэтому усто были очень требовательны к подмастерьям.

В Самарканде до сих пор среди ремесленников существует обряд благословения, который называется «камар баста», когда ученик надевает на учителя дорогой халат, а тот завязывает на него «камар» - пояс в знак того, что ученик может отныне работать самостоятельно.        

Ученье-свет

Усто Амриддин и строг, и добр к ученикам. О его строгости может свидетельствовать тот факт, что однажды в Худжанде, увидев работу воспитанника одного из своих учеников, мастер остался недовольным.

- Я увидел изъяны в его узорах над входной дверью и попросил дать мне «тешача» (вид топорика), - вспоминает усто. - Нас окружали люди, ведь я гостил в Таджикистане. Когда мне принесли тешачу, я взял и разбил узоры по ганчу. Люди ахнули. Им показалось, что я творю вандализм.

Тогда мастер успокоил заказчика, сказав, что его ученик исправит ошибку. Если он этого не сделает, то приедет сам еще раз в Худжанд и все сделает лично: «Простите, но таковы обычаи среди нас, мастеров».

О доброте же усто Амриддина говорит тот факт, что во время пандемии, когда его ученики сидели без работы у себя дома, он поддерживал их деньгами. То же самое он делал, когда кто-то из бывших учеников, не имея заказов, хотел уехать за рубеж.

- Я всегда уговариваю учеников поступать на учебу в высшие учебные заведения, - говорит усто Амриддин. – Да, резьба по ганчу это большое искусство, но для этого мастер должен быть и всесторонне образован, иметь широкий кругозор. В старину мастера были высокоинтеллектуальными людьми, иначе они не могли создать такие шедевры, которые мы видим в мавзолеях Шахи-зинда, Гур-эмир, ансамбле Регистан, мечети Биби-ханым. Сам я окончил Самаркандский архитектурно-строительный институт, и высшее образование всегда мне помогало в проведение точных расчетов, обдумывании замыслов и так далее.

Самаркандские ученики усто Амриддина – Ахмад Наджмиев, Абдурахим Хамракулов, Саъди Хамдамов, Санджар Хамдамов, Шокир Муминов, Дилшод Гафуров, Нарзи Хакимов, Сухроб Хакимов, Санъат Абдугафуров, Умед Миробидов, Бобур Ахроров, Фаррух Хакимов, Тохир Кадиров и другие вместе со своим учителем продолжают лучшие традиции мастеров резьбы по ганчу Самарканда и Бухары.

«Делись своим ты мастерством…»

Резьба по ганчу процесс очень сложный. Дело не в том, что освоение нанесения рельефных узоров требует долгой подготовки. То же самое можно, например, наблюдать и в искусстве резьбы по дереву. Но если резчик по дереву, устав от работы, или по какой-либо иной причине может на время прекратить ее или по желанию работать медленнее, то резчик по ганчу не может позволить себе такое. Ведь рисунок будущего орнамента наносится на сырую ганчевую поверхность, затем по его контуру предстоит прорезать рельефный узор, углубляя фон и отделывая выпуклые части узора. А ганч, известно, затвердевает очень быстро, мастер должен работать еще быстрее и успеть всю работу сделать до того, когда ганч станет твердым и неподатливым. При этом мастер не имеет права делать ошибки, иначе может пропасть весь труд. По этой причине на больших поверхностях работал не один мастер, а целая группа усто.

Мастера Узбекистана разработали много разновидностей обработки рельефного узора, придающего резным панно динамичность и выразительную свето-теневую игру выпуклых и углубленных участков. Искусствоведы отмечают особую усложненность и утонченность работы самаркандских мастеров.

Беседуя с усто Амриддином, радуешься, что традиции наших ремесленников живут, обеспечивая связь поколений.

…Над одной из ниш в стене гостиной усто Амриддина можно прочитать строчки Алишера Навои:

«Делись своим ты мастерством - в щедрости вся выгода твоя,
Ведь в мир иной его с собою не возьмешь».

Фуркат ТУРНИЯЗОВ,

Шухрат АНОРОВ,

Фото Ф. Турниязова.