Ягоды, спасшие немало жизней
Самым большим тутовым деревом в округе была шелковица, растущая во дворе моих друзей - братьев Эркина и Аъзама, не знаю, сколько ей было лет, но, чтобы обхватить ее, не хватало нас троих. Во время созревания плодов в их доме собиралась вся детвора с нашего гузара. Вы когда-нибудь пробовали есть холодный тутовник прямо на дереве вприкуску с горячей лепешкой - этот божественный вкус, который невозможно с чем-то сравнить, до сих пор в моей памяти.
Рядом с нашей школой № 25 по улице Худжумской росло огромное количество тутовых деревьев, среди которых были и сорта черного тутовника. Их ветви не обрубали заготовщики червоводен, ведь листья черной шелковицы из-за жесткости не используются для откорма гусениц тутового шелкопряда, и это давало нам возможность вовсю лакомиться его ягодами. Забравшись на дерево, мы старались найти ветку, усыпанную красными и черными ягодами, хочешь кисленькую - рви красную, сладкую - выбирай потемнее. От черной шелковицы руки и рот становились почему-то синими. Но это ничто по сравнению с пятнами на наших белых рубашках. Придя домой, мы получали хорошую взбучку от матерей, которым приходилось отмачивать и кипятить одежду. В следующий раз, чтобы поесть этого тутовника нам приходилось раздеваться до пояса. Затем мы купались в фонтане, находящимся на спортивной площадке нашей школы, а чтобы отмыть пятна на лице и теле, терлись глиной и илом, взятыми со дна водоема. Но спустя некоторое время мы, забывшись, вновь поднимались на вершины деревьев в наших белоснежных рубашках с красным галстуком на шее.
Также мне очень нравились лепешечки из муки, перетертой из сушенных домашних лепешек и шелковицы и приготовленные умелыми руками бабушки Хадичи. Иногда в эту муку добавлялись размолотые ядра абрикоса и грецкого ореха, тогда мы с её внуком Мамадали ели сладкую смесь ложками прямо из чашки, запивая водой, взятой из родника, журчащего рядом с домом на берегу Сиаба.
Каждый раз, рыбача на Сиабе, я неизменно заходил в их дом, благо он стоял на берегу реки. Даже если моего товарища не было дома, Хадича-момо обязательно угощала меня этой смесью, называя ее мукой жизни и долголетия.
"Все эти тутовые деревья были посажены еще моим отцом, - вспоминала бабушка Хадича. - В тяжелые для народа времена эти ягоды спасли немало жизней. Мы всегда собирали их. И то, что не могли съесть, сушили впрок и варили "шинни" (уваренный сок), который использовали как лекарство для восстановления сил после длительного заболевания и лихорадки. Помню, как дед лечил нас соком шелковицы от опухоли во рту и горле, дизентерии, соком листьев – ангину, зубную боль, мазью, приготовленной из порошка коры в кунжутном масле, – различные раны. Все эти познания он брал из книг Ибн Сины. Он был большим любителем народной медицины и никогда не обращался к врачам, лечился сам и никому не отказывал в помощи".
Завершая свой рассказ о "Дереве жизни", хотел бы добавить, что в былые времена в каждой махалле можно было насчитать с десяток тутовников, которые не только кормили людей и птиц, давали тень, но и придавали неповторимый колорит гузару. Жаль, что в угоду моде их во многих местах заменяют конским каштаном, крымской сосной и другими, не характерными для азиатских кварталов деревьями…
Рим МУСТАКИМОВ.
Фото автора.
От чего и как лечились шелковицей, читайте в газете “Самаркандский вестник”.
