Самаркандской «Хануме» поверили!
Французский писатель Марсель Швоб писал о театральной иллюзии, в которой знаки, а не сама действительность, главенствуют над реальностью. Константин Станиславский, говоря об успехе постановки, ориентировался на внутреннее переживание роли актеров, резюмируя их игру лаконичным «верю!» или «не верю!». Наконец, Максимилиан Волошин утверждал, что театр совершается не на сцене, а в душе зрителя. Что ж, на этот раз в Самаркандском областном русском театре драмы удивительным образом нашли отражение все эти мнения-аксиомы: на его сцене блестяще сыграли «Хануму». Грузинскому режиссеру Кахе Гогидзе не просто поверили, ему удалось проникнуть в сердце самаркандского зрителя и заставить его биться в унисон с горячими кавказскими ритмами.
Классическую пьесу Авксентия Цагарели, написанную в 1882 году, конечно же, ставили на сцене русского театра в Самарканде и раньше. Но это было очень и очень давно, когда «чеховцы» еще обитали на своем старом месте, где ныне расположен театр кукольный. Как она была воспринята тогдашней аудиторией, нам мало известно, зато зритель нынешний в «Хануму» буквально влюбился с первого просмотра. И ничего, что на «ютубе» имеется музыкальный телеспектакль, поставленный в 1972-м режиссером Георгием Товстоноговым в Ленинградском Большом драматическом театре. Самаркандская «Ханума» оказалась ничем не хуже, а местами даже роднее!
В первую очередь, зрителя с помощью колоритных задников перенесли на уютные улочки Тбилиси и потом уже в дом настоящего армянского купца Микича. Декорации не кричали о себе, они деликатно погружали зрителя в атмосферу спектакля, делая происходящее на сцене достоверным сном наяву. Поэтому сценография и костюмы, созданные главным художником театра Антониной Гурьяновой, выше всяких похвал.
Затем увлекает игра актеров, которые делали это с легкостью, без страха забыть текст и сказать что-то не по пьесе. Огромная заслуга приглашенного, но ставшего сразу «своим» режиссера Кахи Гогидзе в том, что он дал возможность импровизировать, раскрыться артистам внутренне. Во всяком случае, звучали отдельные фразы, которые уж точно не были в пьесе, зато помогли стереть временные и географические границы действа.
Безукоризненно держалась на сцене Жаннета Сланова в образе Тэкле, которая так устала от проделок горячо любимого брата. Возникало ощущение, что это не игра вовсе, а эпизод из ее собственной жизни, который она искренне рассказывает зрителю.
Всегда максимально убедительный в любом образе Руслан Хаиров и в этот раз был органичен в роли прокутившего свое наследство князя Вано Пантиашвили. Кстати, князь в исполнении Хаирова был не столько безобразным и старым, как это прописано в оригинале, сколько инфантильным и спесивым, а местами даже вполне обаятельным. Возможно, поэтому переписанная концовка пьесы казалась вполне даже естественной.
Не мог не влюбить в себя образ купца Микича. Сергей Иваргизов, сыгравший его, неотразим в своей простоте и непринужденности, артист буквально жил на сцене, при этом осознавая всю эту иллюзорность. Один взятый подмышку бутафорский поднос с курицей чего стоит! А «мама, заверни мне так же долма» во время сцены с похищением дочери, которую завернули в ковер?! Казалось бы, детали, но они-то и запомнились, сделав образ реальным.
Оригинально продуман выход из народа – зрительного зала – самой Ханумы, которую исполнила Галина Вафина. С горящими глазами, живой мимикой, уверенными движениями на сцене, она была привлекательна и как женщина, и как актриса.
Эльдар Гафаров (Котэ) и Светлана Ануфриева (Сона) – идеальное сочетание молодости и таланта. Им было достаточно без помарок повальсировать вместе с неугомонной бабушкой Сарой (Светлана Барашева), продекламировать отрывок из французского романа и посидеть на краю сцены, кидая камешки в Куру, чтобы зритель стал желать им благополучного воссоединения.
Прекрасно воплотили свои образы Шахзод Шахназаров (Тимотэ), Нодир Казимов (Акоп) и Алена Чернавцева (Кабато), заставляя зрителя весело смеяться и сопереживать.
Отдельного внимания заслуживает хореография постановки, которая была бы невозможна без балетмейстера Людмилы Карабаевой, всю жизнь отдавшей языку тела – танцу. «Ханума» стала одной из вершин ее творчества. На артистов, которые дополняли красивым хореографическим узором действие на сцене, было приятно смотреть.
Пересказывать сюжет нет надобности. Скажу лишь, что написанная почти 150 лет назад пьеса ничуть не потеряла своей актуальности и сегодня. Все также обществом правят стереотипы, часть его гоняется за званиями и титулами и готова отдать за это большие деньги, пожертвовать родными людьми. По-прежнему, одни ведут разгульный образ жизни, а другие выбирают честный и благородный труд. И смех автора над предрассудками, алчностью, праздностью, чванливостью, завистью звучит так же звонко и понятно, как он звучал в XIX веке. Звонко и понятно, благодаря режиссеру и труппе Самаркандского областного русского театра драмы.
Анастасия ПАВЛЕНКО.
Фото автора.
