Самаркандская эпопея Теодора Шанина

Энциклопедический проект «Самаркандиана» продолжает диалог с видными деятелями науки, искусства и образования. Наш сегодняшний собеседник – именитый британский историк-крестьяновед и социолог, иностранный член Российской академии сельскохозяйственный наук, основатель и президент Московской высшей школы социальных и экономических наук Теодор ШАНИН.

- Профессор Шанин, расскажите, пожалуйста, как судьба свела Вас с Самаркандом?

- Я попал в Самарканд в 1941 году, освободившись из советского заключения. Как бывшим польским гражданам, пребывавшим в далёком сибирском селе, нам было предложено выбрать город, в который мы хотели бы отправиться, и мы выбрали Самарканд. Моя самаркандская биография была необыкновенно "многоцветной". Одним из важных объектов моей памяти была польская школа № 2, которая сыграла огромную роль в жизни выходцев из Польши, оказавшихся волею судьбы в Самарканде того времени.

- Можете рассказать об этом подробнее?

- Началось всё так. Группа арестованных и сосланных 14 июня 1941 года двигалась тюремным поездом (теплушками) из Вильно на северо-восток, по-видимому, в направлении Коми - в то время стандартное место "высылки". С началом немецкой военной атаки на СССР эшелоны повернули на Алтай. В этой группе находились моя мама, Ребекка Зайдшнур, урождённая Яшуньская, и я, Теодор Зайдшнур. Мой отец, Меир Зайдшнур, был в это время выслан в лагерь, находившийся в Свердловской области, и мы долго не знали, что с ним произошло.  В Алтайском крае нас "расфасовали" в село Большая Шелковка, где мы оставались более полугода. В течение этого времени моя мама работала закройщицей в артели. Меня, как "высланного", не допустили к учёбе в школе. Мы выживали как могли. Это была жизнь в снятой хате, принадлежавшей местной раскулаченной и погибшей во времена коллективизации семье. Наша пища состояла из хлеба, грибов и "закваски", покупаемой на местном молокозаводе. Вскоре в результате соглашения с польским правительством в изгнании во главе с Владиславом Сикорским мы были амнистированы. Те, кто решил в создавшихся условиях выехать с Большой Шелковки на юг, выбрали Самарканд. Мы оплатили поездку продажей некоторых вещей, которые привезли из Вильно.

- Почему Вы выбрали именно Самарканд для переселения?

- Выбор Самарканда был продиктован главным образом тем, что мы, новоосвобождённые, читали книгу Александра Неверова "Ташкент - город хлебный". Сам Ташкент был для нас закрыт: нам разрешалось ехать только в города "второй категории" и ниже. На начальном этапе пребывания в Самарканде нам помогали выживать другие члены нашего сообщества, "высланные из Вильно". Однако из-за ухудшения отношений между СССР и правительством Сикорского существенно усилился контроль над нами. В это время создаётся Союз польских патриотов под руководством Ванды Василевской и для нас возникает опасность нового ареста с вероятной высылкой из Самарканда. В этих условиях мы "исчезли", затаились и перешли на полулегальное существование за пределами так называемого «Старого города». Мы содержали себя нелегальной продажей хлеба. В этот период мы предпринимали усилия найти отца, эшелон которого по непонятным для нас причинам исчез. В конечном итоге выяснилось, что в Свердловской области он был амнистирован с серьёзным опозданием, и отбыл на юг, в Джалалабад. Мы всюду искали его, и вскоре он нашёл нашу телеграмму, которую разместили на стене в центре новоамнистированных польских граждан. После он, умирающий от цинги, прибыл к нам в Самарканд, где мы его откормили и смогли остановить страшный недуг… с помощью лука. Его смертельный страх вновь оказаться в заключении заставил нас прекратить занятие нелегальщиной, которая всё это время содержала нас. Мы прекратили продажу хлеба, и, потеряв доход, начали голодать. Мне было одиннадцать, когда по мне ударили голод и цинга. Родители, спасая меня, отдали в детский дом для бывших польских граждан, где я пробыл весь следующий год. С частичной стабилизацией положения в семье, я вернулся домой и пошёл в шестой класс новой и единственной польской школы № 2, открывшейся в Самарканде.

- Что Вы помните о самаркандской школе, о своей учёбе и педагогах?

- Действительно, этот школьный период в немалой мере определил мою последующую жизнь и карьеру. Хотя нас обучали не профессиональные учителя, но они были по-настоящему блестящими педагогами, в числе которых выделялась госпожа Гликсманова - замдиректора школы и преподавательница польского языка и культуры. Учёба осуществлялась на польском языке без учебников и преимущественно на основе самоорганизации учеников. Я был избран старостой класса и на этом посту получил первую закалку организационной работы, как с товарищами, так и с администрацией.

- Когда Вы оставили Самарканд и вернулись в Вильно, нынешний Вильнюс?

- В середине восьмого класса я отбыл в Вильно, к тому времени освобождённой Красной Армией. В Вильно моё время проходило в поисках моей сестры и деда. В конце концов, стало ясно, что они оба погибли в Понарах. Мой отец прибыл в Вильно раньше и уже оттуда добрался до Лодзи в Польше. Вскоре мы с мамой доехали до Лодзи тем же путём. Забегая немного вперёд, скажу, что лет пятнадцать назад я снова вернулся в Самарканд, чтобы посмотреть на город моего детства.

- Каковы были Ваши ощущения?

- Я был приятно удивлён тем, что всё самое красивое в Самарканде не только сохранилось, но и преобразилось и даже в большей мере, чем я мог предположить. И это несмотря на годы, которые прошли с тех пор. То же могу сказать и об особом и неповторимом колорите улиц Старого города, а также появившихся новых районов. Закрепились в памяти величественные постройки эпохи темуридов, с которыми я нашёл много общего во время моей поездки в иранский Исфахан. Словом, жизнь таких, как я, то есть людей, эвакуированных в Самарканд, была непростой – мы выживали в трудное время и в чужом для нас окружении. Люди постарше были до того заняты желанием выжить, что не очень обращали внимание на красоту города и т.п. В этом смысле мне повезло. Будучи полувзрослым ребёнком, я запомнил многое, и спустя много лет был бесконечно рад возможности снова увидеть Самарканд. Конечно, жаль, что в моей семье и у родных не сохранилось фотографий того времени.

- Что бы Вы пожелали жителям Самарканда?

- Самаркандцам сегодняшнего дня желаю всего наилучшего! У вас прекрасный город!

- Благодарим Вас, профессор Шанин, за то, что приняли участие в культурно-образовательной программе «Люди Самаркандианы». Желаем Вам здоровья, долгих лет жизни и творчества и всего самого доброго!

Анатолий ИОНЕСОВ,

автор энциклопедического

проекта «Самаркандиана».

Цитаты Теодора Шанина:

«Надо сфокусироваться на хорошем преподавании. Это важнее даже, чем наука. Важнее на данном этапе обучать людей думать. Вот центральный элемент того, что надо делать».

 «Чтобы плавать, надо войти в воду. Единственный способ научить людей свободе – это дать им выбирать. Конечно, можно помогать советом, но выбирать должны они и нести ответственность за свой выбор».

Для справки:

Уроженец Польши Теодор Зайдшнур (Шанин) родился 30 октября 1930 года в Вильно (ныне Вильнюс, Литва). В начале 1941 года был сослан в Алтайский край, и, освобождённый по амнистии для польских граждан, переехал в Самарканд, где прожил несколько лет. Некоторое время спустя жил в Лодзи и Париже. В 1951-1952 годы учился в Иерусалимском университетском колледже социальной работы. Работал с молодёжью, в больнице, был директором Центра по реабилитации при Министерстве труда и социальной защиты Израиля. В 1962 году окончил Иерусалимский университет по специальности: социология и экономика. В 1970 году в Бирмингемском университете защитил докторскую диссертацию. Преподавал социологию в Шеффилдском университете, а начиная с 1974 года он – профессор социологии в Манчестерском университете.

Теодор Шанин – один из создателей современного крестьяноведения. Он стал известным благодаря его книгам «Неудобный класс» (“The Awkward Class”) и «Крестьяне и крестьянские экономики» («Peasants and Peasant Societies»). Последняя, изданная на многих языках, стала одним из базовых учебников по теме крестьяноведения.

Проводил полевые исследования в Иране, Мексике, Танзании и России. В 1995 году основал и возглавил постдипломный российско-английский университет - Московскую высшую школу социальных и экономических наук (МВШСЭН), известную как Шанинка, выпускники которой получают двойной диплом: МВШСЭН и Манчестерского университета.

Кавалер Ордена Британской империи офицерской степени (OBE), заслуженный профессор Манчестерского университета, почётный профессор Высшей школы экономики, почётный доктор права Университета Торонто…

Профессор Шанин живёт в Кембридже (Великобритания), работает в Москве.