И не было вкуснее хлеба из джугары…
Мариям ШАДЫЕВОЙ в прошлом году исполнилось 80 лет. Мы заранее договорились между собой, как проведём её юбилей. Однако этому не суждено было исполниться: скончался её муж Джуракул Мусаев, заслуженный работник сельского хозяйства Республики Узбекистан, долгое время возглавлявший самаркандский филиал Научно-исследовательского института садоводства, виноградарства и виноделия имени академика М. Мирзаева (ранее Шредера). В день её юбилея мы, не сговариваясь, собрались вокруг неё. Шутить и смеяться нам было неловко, мы молча сидели вокруг больших букетов цветов, а она вдруг тихо стала рассказывать…
Мы родились в предвоенные годы, войну не видели, но пережили все её тяжести… Нас было двое – я и брат на год моложе меня. Мама оставляла нас дома (рядом жила мамина сестра) и до вечера была на работе.
Есть было почти нечего, спасал 200-граммовый кусочек мокрого чёрного хлеба на сутки. Уже в четыре года я с мамой в 4-5 часов утра шла в очередь к магазину за этим кусочком. Если до 8 часов утра хлеб не привозили, то мама оставляла меня с соседкой и в 7:30 часов уходила на работу, так как опаздывать было нельзя. За 15 минут опоздания судили и увольняли с работы.
Я дожидалась, когда мне давали три куска хлеба, которые прятала за платком на груди, а потом соседка приводила меня домой. Выручали от голода сухофрукты – кишмиш, урюк и жигулмаиз. Нашим любимым блюдом была вареная сахарная свекла. Она была сладкая, ведь конфеты и сахар мы вообще не видели. Недостаток витаминов восполнял рыбий жир, который тётя брала в аптеке и заставляла, закрыв нам нос, выпивать по одной ложке в день.
Семьям фронтовиков, а папа ушёл на фронт в 1942 году, давали земельные наделы в 3-4 километрах от райцентра, чтобы сеяли джугару, которая созревала за два месяца. За это время два-три раза мама отправлялась с нами ночью пешком на это поле, нанимала поливальщика, и мы ждали, пока всё поле польют. Утром, на заре, мы пешком возвращались домой. После созревания собирали джугару вручную и привозили во двор к тёте. Затем отделяли початки от стволов, которые шли на корм корове.
Початки сушились, затем семена (зёрна) отбивали палками, опять сушили. Высохшие зёрна на ишаке везли на мельницу, простояв в очереди и получив мешок с кипеннобелой мукой, приезжали довольные домой. Из этой муки пекли лепёшки – загора нон, рассыпчатые и сладкие на вкус. Сколько было детской радости, ведь мы сами своими руками добывали этот хлеб!
Сегодня, когда нам уже за 80 лет, те дни вспоминаются особенно ярко, когда в ресторане как деликатес нам на первое подают гужу – суп из джугары - с чаккой. Нет вкуснее этого блюда из нашего военного детства!
Но в те годы мы редко бывали весёлыми, хотя почти и не плакали. Да, мы дети не умели плакать, потому что мы не видели плачущих старших – маму, тётю, соседей… Естественно, они плакали, но без нас.
Мы выросли молчаливыми, терпеливыми, готовыми делиться с близкими последним, что у нас есть. Помню, когда однажды в райцентре собралось много машин-полуторок. Из них выходили люди: женщины с детьми, узлами… Это были крымские татары, немцы, турки, евреи – худые, измученные, голодные. Их стали распределять по семьям, где были свободные комнаты. Мы, дети, принесли с собой у кого, что было, в основном сухофрукты, и раздали детям. С этими детьми потом, после войны, мы учились в одном классе, в одной школе…
Война украла наше детство. Ведь какое детство у девочки без куклы, а у мальчика без мяча? Да, у меня до третьего класса не было куклы. Мы брали две палочки перевязывали их крестиком, вместо головы крепили пуговицу, обтянутую белой тканью, угольком чертили глаза, нос и рот, шили рубаху, и кукла была готовая!
А мальчики? Они брали, что-то вроде куска брезента, делали из него квадратный мешочек, наполняли его всякой всячиной - галькой, соломой, шерстью - зашивали и играли с этим в футбол!
Электричества не было, вечер проходил под светом керосиновой лампы. Керосин развозил на арбе люли-цыган Коракул - высокий, чёрный, худой мужчина. Его голос пугал всех детей.
Нам было пять-шесть лет, но мы уже понимали кое-что о политике, по-детски, конечно, реагировали на агитационные плакаты. Помню, как на стенах закрытого универмага была нарисована карикатура на Гитлера. Это был пёс с разинутой пастью, из которой вылетали слова: «СССР, Москва…!», на голове была военная фуражка со свастикой. Дети подходили, и каждый из нас дразнил, ругал, грозил, плевал в этого ненавистного пса.
Да многое сейчас вспоминается… Наше поколение выросло сдержанным, терпеливым, понимающим проблемы другого. В воскресенье многие шли на базар со старшими, денег ни у кого не было, но старшие обязательно что-то несли в руках, чаще всего одежду, для обмена на продукты. Представьте, голодное время, а тут сухофрукты горками лежат на земле, а рядом никого - хозяин куда-то отлучился, оставив в горке воткнутый халачуп – палку. Но ни у кого и мысли не возникало воспользоваться отлучкой продавца, никто к горке даже близко не подходил, так было заведено!..
Плохое не бывает без следа, оно оставляет глубокий, неизгладимый шрам на всю жизнь. Все эти трудности нанесли ущерб здоровью, особенно взрослым, которые лучшее отдавали нам, детям, экономя на себе. Мама скончалась в 1953 году, в 39 лет, оставив нам 12-дневную сестрёнку. Отец был тоже больной, отвёз сестрёнку – «Дом грудника», а вскоре и сам скончался. И так нас осталось трое: я – 13 лет, брат – 12 лет, сестрёнка – 4 года. Так в течение года мы остались круглыми сиротами. За нами присматривала тётя - пожилая домохозяйка.
После окончания седьмого класса я в свои 13 лет стала работать телефонисткой в МТС (где ремонтировали тракторы) в ночную смену, а днём училась в школе. Так пролетели три года. Окончив школу, мы все трое поступили в вузы на заочное отделение, а там, как говорится, выбились в люди.
Доброта и доверие между людьми, безграничное терпение и труд всегда помогали нам выживать и оставаться людьми. Труд всегда облагораживает человека. Если человек ставит перед собой чистую цель, то только через свой труд обязательно достигнет ее. У нашего правительства, Президента благородная цель – забота о человеке! Мы чувствуем и видим это, надо только найти молодым своё место в этой жизни, чтобы не потерять ум, честь и достоинство. А еще хочу сказать молодым: не бойтесь трудностей, они учат правильно жить!
Из биографии Мариям Бахретдиновны Шадыевой:
Лидер молодёжного движения, советский и партийный работник высшего эшелона, в последнее время занимала пост председателя Самаркандского Облсофпрофа. Мы с ней проработали всю сознательную жизнь, в работе она всегда была жёсткой и требовательной, в общении доброй и ласковой, когда мы горячились она всегда говорила: «Подожди – подожди». За это мы её любим и уважаем.
Записал Насыр ЯКУБОВ.
